С неба упало три яблока - одно Рихарду, другое Джине, а третье тому, кому всё это надо и кто это выдержит.
№1, авторы - Naru Osaka и я. текст немаленький, 4339 слов, и за рамки заявки явно вылез. АУ, где нет Жюли и Млады, а вот гет с Мари тут, увы, есть...
читать дальшеНам не простят безрассудного дара Первая мысль Иржи, когда он увидел уже не только книжку в руках этого парня, а его лицо, была: «А ничего для мальчишки быть таким хорошеньким? Таким… слишком симпатичным?» Притом, что и за девчонку-то ну никак не примешь… Но видно – тихий, серьезный, таких в пример ставят. Иржи вроде никогда особо таким не симпатизировал, а тут… Просто хочется смотреть – и все! Даже заговорил не сразу, а ведь и повод был. – Что читаешь? Подумалось – ответит ли, ведь, кажется, целиком погружен в книгу… Но вот поднял взгляд, улыбнулся. Ох, ну и глаза! Девчонки бы обзавидовались! Синие-синие, как безоблачное небо. И совсем по-девичьи пушистые ресницы… Сердце Иржи екнуло, непонятно с чего, и он поспешил перевести взгляд на книгу. Впрочем, название прочесть не успел – раньше услышал. – «Семь лет в Южной Африке». Едва ли не самая любимая книга Иржи! После этого они просто обязаны были заговориться. Собственно, так и случилось – и уже через несколько минут Иржи словно забыл, что впервые видит этого синеглазого… Мирек… Иржи казалось, что он знал это имя до того, как новый знакомый его назвал. Только, конечно, не думал, что это ТОТ Мирек. Которого в детстве ему тыкали в нос. ТОТ таким быть просто не мог! Должен был быть занудой. И прилизанным до противности. А этот… У него были кудри. Реально, как у Златовласки. Только не длинные. Зато, кажется, сияли таким же золотом. Из какой же сказки он взялся? И как теперь будет, если больше не увидятся? – Гарамунд, тебя в третий раз вызывают! Иржи вздрогнул, словно просыпаясь. Надо же, замечтался! – Ни пуха, ни пера! – тихо пожелал Мирек. – К черту! – Иржи не сдержал улыбки. О чертях возле Мирека уж совсем не думалось. А Мирек задержал на нем взгляд: – А я ведь в списке последний… – Ничего, я тебя подожду! – Мирек улыбнулся. Так, что на сердце потеплело. И можно было ждать сколько угодно! Отстрелялся Иржи как раз быстро. Даже не отвлекался ни на что. Сам удивился тому, как быстро и легко все прошло… А теперь – снова к новому знакомому! – Ну надо же, – удивился тот, – как ты быстро! – Пожелание твое сбылось, похоже! – улыбнулся Иржи. – Тогда пожелай того же и мне! – Думаешь, сработает? – Уверен. У меня же сработало! И Иржи пожелал. От всей души. И ведь действительно не зря! Хотя и неудивительно. Мирек же умный… и усидчивый, и старательный. У него все просто обязано было получиться… Мирек подлетел к нему, сияя улыбкой: – Видишь, помогло! – Здорово! Стало быть, мы квиты? – А то ж! Но, наверное… стоит делать так и дальше? – Неплохая идея! Если поступим – будем держаться вместе. – Будем. Потому что точно поступим! Кажется, они оба были в этом уверены на все сто. И, как оказалось, не зря. Имена свои в списке отыскивали вместе – и Иржи свое отыскал позже, потому что несколько раз попросту отвлекался, глядя на Мирека. Такой сосредоточенный, такой… Красивый… Глаз отводить не хотелось. И даже не смущало… – О, смотри, и ты в списке! – Мирек заметил это первым. – А я и не сомневался особо. – Я тоже. Просто радуюсь. Иржи на радостях просто его обнял. А что б и нет? И Мирек, похоже, даже не удивился. Сам обнял в ответ. А правда, что такого? Ведь есть чему радоваться!
С неба упало три яблока - одно Рихарду, другое Джине, а третье тому, кому всё это надо и кто это выдержит.
прода* * * Теперь они и правда будут держаться вместе. И во всем друг другу помогать. И беседовать обо всем на свете… Особенно о путешествиях. И строить планы на свое собственное. А планы были на удивление схожи. Они, каждый за себя, успели выстроить почти одинаковые маршруты. И почему бы им не стать одним, общим? Теперь наконец-то безумные мечты Иржи обретут под собой твердую почву! Тем более что верилось – Мирек не сочтет их безумными. Хоть и удивится: неужто это правда можно реализовать? Ведь так много всего надо, столько тонкостей и мелочей! Но ведь это именно что мелочи, о них можно подумать и позже. А вот рассказать Миреку обо всем тянуло уже сейчас. Мирек, как выяснилось, именно в мелочах и тонул. Мешали полету фантазии. Или это практичность такая? В общем что-то очень хорошее. Хозяйственное и уютное. Чего у самого Иржи никогда не было. И хозяйственность с уютностью проявлялись не только на словах. Очень даже наоборот – забота в действии. И эту заботу Иржи совсем скоро стал ощущать на себе. Прежде всего по учебе. Но не только. Ведь общались они и помимо учебы – и забота Мирека чувствовалась в самых житейских мелочах. Будто родные люди они были. Да так часто и казалось… Может, потому, что братьями-сестрами судьба обоих обделила… И теперь оба удивлялись тому, сколько же нерастраченного тепла осталось в них, и им можно было щедро делиться друг с другом. Иржи едва ли не физически ощущал это тепло, когда Мирек появлялся рядом. Хватало одного взгляда, брошенного из-под золотистых ресниц. И этой синевы, в которой утонуть можно было… Ну красиво же. И что такого? И пусть себе их поддразнивают, приклеили вон одно на двоих прозвище «Иржик и Златовласка»… И Мирека тоже это прозвище, кажется, забавляло. Даже не обижался, что из него, вроде как, делают девчонку: – Я же знаю, что я не девчонка. И ты знаешь. Так на что обижаться? – Ни на что. Ты лучше любой девчонки. Так что пусть завидуют! И ведь совершенно искренне сказал! Рядом с Миреком, с его взглядом, улыбкой, болтовней и общими планами о девчонках как-то и не думалось. Раньше тоже не думалось, но раньше Иржи был мальчишкой. Игры интересовали больше… А сам Мирек? Надо было быть слепым, чтобы не замечать направленные на него восхищенные девичьи взгляды. Хотя Иржи не замечал, как смотрели на него самого. А ведь тоже вниманием обделен не был. Только сдались они все… Дружба дороже этих вертихвосток. Так думал Иржи – и не смотрел в ответ. Разве только на Мирека. А как на него было не смотреть… И не слушать… От одного только звука его голоса сердце замирало. Так странно… Но он же особенный. И взгляды Иржи, кажется, не удивляют его и не возмущают. А что, лучший друг же. Самый лучший, какой только может быть. И больше никто и не нужен. Все чаще Иржи приходила в голову эта мысль. И, кажется, не ему одному. – Знаешь, – сказал однажды Мирек, – раньше я думал, что мне для полного счастья нужно объехать весь мир… – И что, это изменилось? – Не то чтобы… Но я понял, что этого мне мало. – Мало? – удивился Иржи. – Да, я хочу объехать весь мир… Но с тобой. – Я ведь думаю так же! Я тоже хочу увидеть весь мир… но только с тобой! Иржи на радостях снова его обнял. И едва на вздрогнул, когда Мирек на миг положил голову ему на плечо. Ну а что, конечно, такого… Вот только – так приятно… Никогда и ни с кем так не было. И так не хотелось разжимать объятия! Ну и что, если кто-то увидит. И так хотелось выразить те чувства, что вдруг, кажется, само сердце стеснили… Только вот не находилось слов. Но Мирек вдруг заговорил сам: – Иржи… – Что? – Не смогу без тебя. Никогда. У Иржи сердце так и замерло. А Мирек продолжал: – Без тебя – и весь мир мне не нужен. – Да ты что… – Я не шучу, правда! – Я понимаю… Ты представить себе не можешь – как понимаю! – Это же, наверно, хорошо… Но… почему не могу? – Не знаю… Но так хочу просто быть рядом с тобой! – Ну так кто же нам мешает… Мы уже вместе. И навсегда. – Навсегда… – дрогнувшим голосом повторил Иржи. И это слово как будто стало ключом, повернувшимся в замке. Иржи снова чуть не вздрогнул, поняв, что именно он чувствует. И залился краской. Стыдно… И сладко… И сводит с ума, и делать-то с этим – что? Он взглянул в синие глаза Мирека, словно ища ответа. Тот только на миг сморгнул – и взгляд не спрятал… И губы дрогнули в улыбке: – Люблю… – слово обожгло губы. Мирек вздрогнул. Замер. – Иржи, что ты… – Я люблю тебя. – Ты, наверно, с ума сошел… Только и я – тоже. – Почему ты так говоришь? – Потому что… я тоже. Я люблю тебя! – и взгляд синих глаз словно обжег самое сердце. Они были только вдвоем, они стояли на краю то ли пропасти, то ли сказочной страны. И боялись пошевелиться. Даже дышать боялись. Только смотрели и смотрели друг другу в глаза. И теперь обоим думалось – как же можно было не понять, что влюбились еще тогда, с самого первого взгляда! И казалось – вздохнешь, и все исчезнет. Хотя ведь сколько до этого прожили вместе… – Иржи… Тот даже вздрогнул от этого тихого шепота, но нет, он не развеял волшебство, а лишь усилил его. – Да? – Смешно… Я так счастлив… и боюсь отпустить тебя. – Я тоже боюсь. Спрятаться бы от всего мира… – Но как? – Я не знаю. Просто сбежать… – Рано ведь пока. Сперва надо выучиться, проложить себе дорогу… – Ты прав, конечно. Но до этого? Я не знаю, как я смогу… сдерживать то, что чувствую. Мирек улыбнулся – так светло… – Зачем же скрывать? – Не поймут ведь. – Я пойму. Ты же от меня скрывать не собираешься? – А люди что скажут? – Да ведь и так уже говорят, что мы не разлей вода! – Думаешь, поверят, что мы только друзья? – Должны поверить! – горячо сказал Мирек. – Ну ладно… А от тебя мне и впрямь скрывать нечего! – И я этому рад! – Мирек тихонько рассмеялся.
С неба упало три яблока - одно Рихарду, другое Джине, а третье тому, кому всё это надо и кто это выдержит.
прода-2* * * И вроде бы ничего не изменилось – внешне. Но на самом деле для них двоих словно перевернулся весь мир. И наедине они сразу брались за руки. Простое соприкосновение пальцев словно обжигало и заставляло сердца биться чаще. И казалось, что отпустить друг друга уже невозможно. Но дальше они не заходили. Было странно… и чуть страшновато. А вдруг они все испортят? Оба не вполне представляли себе – как все это может быть. Да и хватало им того, что было. Во всяком случае, пока. А может, и надолго. Сейчас было много другого, чем занять свои мысли – учеба и, конечно же, мечты об общих путешествиях, которые сейчас стали еще приятней. Только вдвоем – и весь мир перед ними! Уже совсем, совсем скоро… Только закончить Высшую торговую… Но их планы поломала война и оккупация. Все высшие учебные заведения в Чехословакии были закрыты. А все, кому это не нравилось, оказались за решеткой или в бегах. Такое положение вещей и самому Иржи более чем не нравилось – но куда больше, чем о себе, он беспокоился о Миреке. Хорошо, что они так и не расстались. Даже на день. Ни на акциях протеста, ни в тюрьме, ни в партизанском отряде. Вместе, казалось, можно было выдержать все. И только ждать победы. А там – исполнения желаний. И даже в самые черные и тяжелые минуты Мирек никогда не забывал шепнуть одними губами: – Люблю тебя… А Иржи кивал, украдкой брал его за руку… Гладил по волосам, когда Миреку доводилось лежать у него на коленях… Война, как бы ужасна она ни была, порой допускает и то, что в мирное время покажется странным. Братство же. Никто ничего и не думал лишнего. Но вот Мирек… Иржи то и дело замечал какой-то новый огонек в его взгляде. – Что с тобой, друг мой светлый? – Я сам не знаю… Но мне все время так мало… – Чего же? – Всего! И того времени, когда мы вместе, и того, когда ты касаешься меня… Я… Я хочу больше, – и он залился румянцем при этих словах. – Это должен бы говорить я, – Иржи отвел глаза. – А ты, ты сам, первый… – Иржик, просто-напросто каждый день может стать для нас последним. Я не хочу погибнуть, думая, что что-то упустил… Что не узнал твоей любви в полной мере, пока была возможность… Прости, – он опустил голову. – Наверное, я выгляжу, как… – Он тряхнул головой, не находя слов. – Но, прошу, не думай обо мне плохо из-за этого. – Не стану, конечно, не стану! – А что… станешь? – спросил Мирек совсем тихо. – Что мне делать, Иржик? – Да иди ко мне. Просто иди уже. И протянул руки. А Мирек бросился в его объятия. Крепкие, как никогда раньше. Но и куда как нежнее. С ума сойти… И уже ничто не имело значения, и наконец-то можно было сделать то, на что так не осмеливался – просто поцеловать, горячо и жадно. Даря и получая все, что скопилось в душе за годы… И как же много это было! Голова пошла кругом. Мир перевернулся, качнулся… и встал на место. – Как же давно надо было это сделать… – Да… да! Но… я не решался, прости… – Ну ничего, разве ж уже поздно? И в самом деле – не поздно обнимать, целовать, как захочется, дать дрожащим нетерпеливым пальцам скользнуть в свои волосы… Податься навстречу всем телом, а голову запрокинуть. И счастливо выдохнуть… И подумать – зачем же медлил так долго? Что же, вот так единым махом – взять сейчас и наверстать? Ох, да почему бы и нет? Лес, полумрак, трава, и они только вдвоем, и не холодно… Скорее уж – в жар бросает. Когда они сплетаются… И это так близко, и удивительно просто, главное – прислушаться к собственным ощущениям… И почувствовать ощущения любимого человека. Как свои. Потому что они оба – уже единое целое. И давно. И как же это сладко – сжимать любимого в объятиях, владеть им безраздельно, собирая с его губ молящие стоны: – Не отпускай… Не отпускай… Никогда… Ни за что… Твой… Только твой… И в самом деле, безраздельно, – его… И сладко это до боли… Обоим, кажется. Стоит только вслушаться в то, как стонет Мирек… .А потом, может, и будет неловко, но ни словом, ни взглядом Мирек его не упрекнет… Только обнимет снова, и склонит голову к нему на грудь. Так они и останутся лежать в траве, не замечая ночной прохлады. Согревая друг друга самой своей любовью. И счастье их, что никто не видел. – Что будет дальше? – тихо спросил Иржи. – А тебя это тревожит? – Мирек улыбался, блаженно прикрыв глаза. – Признаться, да… Как я смогу жить без того, что узнал сейчас? – А зачем… Если мы и умрем, то в один день! Иржи невольно улыбнулся: – Какой же ты романтик… – Только с тобой… Ведь ты такой же. И теперь я… чувствую это еще сильнее. Только ты мне нужен, больше ни на кого и смотреть не смогу. Ни смотреть, ни прикоснуться… – Как и я… Чудо мое златовласое… Люблю… – Иржи зарылся поцелуями в чуть влажные золотые кудри. Хотелось, чтобы ночь никогда не кончалась. Потому что было немного страшно – а вдруг не случится других, такие же сладких? Вдруг, это и впрямь – последняя?
С неба упало три яблока - одно Рихарду, другое Джине, а третье тому, кому всё это надо и кто это выдержит.
прода-3* * * К счастью, это оказалось не так. Они прошли войну почти без ранений. И без косых взглядов. Если кто о чем и догадывался, то ничего не говорил. И сами они старались не выставлять напоказ свои чувства. Пусть все считают их просто друзьями. До тех пор, пока… От этого «пока» замирало сердце. Иржи еще не забыл свои давние мечты. Вот сейчас страна восстановится, они доучатся… Учеба – это счастье, кстати. Потому что общежитие. Общее житие. Вместе. И никто не мешает… Собственно, так все и стало. Прямо как в сказке. И даже комната в общежитии – на двоих… А это и впрямь впору считать запредельным везением. И с женитьбой пока ни к Иржи, ни к Миреку никто не пристает – учеба же. Она все время отнимает. Правда, в некоторые ночи все же приходилось ею жертвовать. Как и сном. Но это казалось мелочами. Как и то, что вести себя нужно было очень тихо. Было же ради чего! И счастье, что сказать о своей любви можно было не только словами. Пусть и только друг другу – разве же это мало? И со всем этим время летело так быстро… Вот и диплом! Иржи смотрел в синие глаза любимого – и видел там такие близкие картины обретающей реальность мечты… Их общей мечты. Им подписывали все разрешения, все и все были за них. Никаких препятствий… Это окрыляло. И машину им дали замечательную. Оба друга сразу к ней прикипели. Кажется, «татра» была единственным третьим, кого они бы потерпели. Потому что – она была с ними заодно. Не лишней и не пыталась разбить их любовь. Напротив – готова была унести их от всех в немыслимые дали, позволяя принадлежать друг другу. Покуда никому нет дела. – И куда же отправимся сначала? – Иржи оглядывал машину, словно она участвовала в разговоре и могла дать совет. – Так в Африку же, через Марсель… Ты забыл? – Мирек смотрел на Иржи, и глаза его смеялись. – Помню. Но сейчас… Сейчас даже немного растерялся, ведь перед нами весь мир, правда? – Да, именно так! Тебе не терпится, я чувствую… – Мирек улыбнулся. – А разве тебе нет? Ты, конечно, гораздо терпеливее меня, но только до поры до времени! – Ну… пожалуй, – со смехом признал Мирек. – Так что, наверное, нам незачем дольше медлить! Вперед! Их провожала вся страна. И чувствовалось – многие хотели бы оказаться на их месте. Но они были первопроходцами. Такая ответственность! И так круто! И вот наконец – тронулись! Пока быстро – в отечестве-то дороги хорошие… О том, что будет дальше – думать пока не хотелось. Только наслаждаться. А впереди еще такая длинная дорога… И пусть даже иногда приходится делать усилие, чтобы смотреть на нее, а не друг на друга. Ну да ничего, это поправимо. Ведь остановки тоже необходимы. Привалы, ночи в машине… И даже хорошо, что там тесновато. Можно обниматься, тискаться, чуть ли не ноги друг на друга закидывать… Отчего-то это особенно заводило. Счастье – вот оно! И пусть бы оно было бесконечным… Как и дорога. Пусть, конечно, на ней много трудностей и опасностей… Самых настоящих, не выдуманных, не книжных. И слишком многие желали зла им и их стране. Об осторожности забывать нельзя было. Если выплывет вся правда – родина может от них и отречься. Сейчас не довоенные времена. А в руках врагов это могло стать и козырем. Так что – не выдавать себя! И пусть все о них только «татра» знает… Но она же не расскажет. Всем бы таких друзей. Ну, или подруг. Какая, в общем-то, разница. Главное, что – есть. И не подведет. Скорее сама расшибется. Правда, от этого-то они и сами ее оберегали. * * * А, между прочим, далеко не все девицы, заглядывавшиеся на Иржи (Миреку как-то больше повезло, его скромное очарование могли разглядеть только истинные ценители), собирались оставить так то, что он не с ними. Одна такая, вроде бы будущая монахиня, навязалась им в компанию. И весьма напористо – монашеского смирения ни на грош! Хитрила, интриговала, заманивала в ловушки и вешалась на шею… А Иржи не мог назвать ей истинную причину. Только другую половину правды: – Даже будь вы последней на земле женщиной – рядом бы с вами не сел! – Разве я так уж дурна и зла? – Хуже. Она потемнела лицом – но глаза блеснули: – И что же хуже? – Все хуже. Лицемерка ведь. – Импотент! – С вами станешь. Вроде куда уж яснее – но ее это не остановило: – А может, не все еще потеряно? Стоит проверить? Иржи и опомниться не успел. Повисла на шее да в губы впилась… Нет, он не родился с отвращением к женщинам. Не полюби он Мирека – все могло бы быть иначе. Но конкретно Мари Визон его именно отвращала… До этой минуты. Ох, надо было брать Мирека с собой, когда шел якобы чинить ей машину! А теперь… Теперь непонятно, что и делать. Будто в омут утянуло. Вот они какие, темные искушения… А Мирек и не подозревает. Ох, если бы он увидел сейчас… Хотя ведь догадается… Какой стыд! Иржи кусал губы в кровь, как девчонка, но стонов сдержать не мог. А Мари, колдунья-монахиня, обвивалась вокруг него, впивалась в спину ногтями… И наконец он перестал себя контролировать. Поддался, застонал в голос… А потом сразу и заснул с горя. Прямо на песке. Какая еще была у него защита? Но даже во сне покоя не было. Снился Мирек – смотрел гневно, ронял горькие слова о предательстве… Хотелось умереть. Но вместо этого – лишь проснулся. Подскочил и, на ходу одеваясь, побежал к «татре». Молясь, чтобы Мирек еще спал. На Мари Иржи даже не оглянулся. А вот она на него смотрела без отрыва. Мол, ты ко мне еще вернешься, дай срок. А Иржи стремглав кинулся к своей машине. Мирек не спал. Похоже, всю ночь. – Что же ты… так долго? – он не кричал, не обвинял… Но сердце замерло. – Прости… – Неужели так было надо? Иржи не мог смотреть ему в глаза. Кажется, Мирек и так видел куда больше, чем нужно. Видел… правду? А сам продолжал: – Больше не уходи. Никуда не ходи без меня! – Я не уйду… Обещаю! – Я верю, – а глазами досказал: но только один раз. Хотелось обнять его, но Иржи не смел. Мирек сам подошел: – Ну что же ты? – и обнял. – Ты прощаешь? – Конечно. Я не могу видеть тебя таким… Мирек замер на мгновение, и вдруг прошептал. – Садись в машину. Скорее. Удивленный внезапной сменой тона, Иржи, однако, спорить не стал. Сел в машину, а следом мгновенно забрался Мирек. Захлопнул дверь – и только тогда, словно забыв обо всем, жадно поцеловал любимого. Будто хотел стереть все следы грехопадения. И мог ли Иржи сопротивляться? Только радовался, что не отвергают. И сейчас он готов был позволить любимому все, что бы тот ни пожелал. Даже то, чего меж ними не случалось еще никогда. Шептал лихорадочно: – Пожалуйста… Пожалуйста… – Что? – спрашивал Мирек, прижимаясь близко-близко. – Владей мной сегодня! Возьми меня! Мирек, похоже, удивился – но только на миг. Иржи даже не ожидал, что его возлюбленный может быть таким властным. Впрочем, разве не имел он на это права? И сам Иржи… Он понимал, что заслужил это, но разве мог он предугадать, насколько сладко это будет? Давно надо было попробовать. Даже зная, что он виноват, Мирек не желал причинять ему боль. Только доставить наслаждение. Показать лишний раз – любит, любит несмотря ни на что… И ни на кого не променяет. И Иржи наслаждался – откуда только силы взялись! Это любовь. Любовь, а не грех, который она смоет… Смоет без остатка. И, забываясь в объятиях любимого, Иржи уже и не вспоминал о Мари. Да и не вспомнит больше никогда. И он даже не подозревал, что сама Мари не забывала о нем. Ни на мгновение. И весьма сильно изумлялась. И была в шаге от того, чтобы разгадать его тайну. И до чего же хотелось сделать этот шаг! Вот только в ответ Иржи мог опозорить ее не меньше. И колебаться бы точно не стал. Придется помалкивать. И ждать подарка от той ночи. В том, что он будет – не сомневалась. Вот и прелестно. Естественно, Иржи обо всем этом даже не догадывался. И не догадается никогда, не его дело! Пусть катится дальше вместе со своей голубой мечтой иметь друга!
С неба упало три яблока - одно Рихарду, другое Джине, а третье тому, кому всё это надо и кто это выдержит.
окончание* * * Иржи и катился. И был совершенно счастлив. Как и Мирек, и… Да, и «татра» тоже. А как же иначе. Ведь радовалась за влюбленных всем своим пламенным мотором. До самого возвращения в Прагу. Да и потом… Ведь их любовь, кажется, стала еще сильнее. Хотя вот теперь может во весь рост встать вопрос: когда ж вы женитесь? Ни Иржи, ни Мирек думать об этом не хотели. Но пришлось. Родня уже начинала более чем прозрачно намекать, да и девичьи взгляды не заметить было невозможно. Даже жаль, что теперь не бывает монашества. Правда, когда Мирек высказал это вслух, Иржи рассмеялся: – Кто бы нам поверил! – Но хоть какой-то повод был бы отбиться от всех расспросов! – Это да. А теперь только книгу писать, это важно, конечно… Про себя подумал – может, этим тоже удастся отговориться. Хотя бы на время. Мирек, похоже, подумал о том же самом. И пока этого хватало. Написание книги и в самом деле занимало много времени – столько всего нужно было перенести на бумагу! Порой казалось – и бумаги не хватит. Хотя в любом случае о самом главном надо было молчать. И молчали – хотя сдерживать чувства было ой как непросто. На страницах – в том числе. Приходилось по мере сил контролировать друг друга. Но это у них всегда получалось отлично. – А вот то, что я сказал тебе, когда мы тут проезжали, думаю, писать не обязательно! – Конечно! И как именно я тебя лечил – то же… – Но ты же не забудешь этого? – Что ты, никогда! И даже готов буду сам тебе напомнить… В любую минуту. Но даже и без кое-каких подробностей книга получалась немаленькой. И работа растянулась на годы. Но какие же это были счастливые годы для них двоих! А потом – новое путешествие. И снова вместе. Казалось, ничего лучшего просто нельзя было желать. Как прекрасна жизнь! И порой казалось – весь мир для них двоих, и не только земные дороги. Если захотеть – можно умчаться прямо в небо. Потому что только там они будут в полной безопасности. В обычной жизни – никогда. Здесь их удел – ходить по лезвию ножа. Слишком много всего… Вот бы случилось чудо! Мирек часто мечтал об этом вслух. – И какого же чуда тебе хочется? – спросил его Иржи. – Чтобы «татра» унесла нас в небо! Там мы были бы совсем одни… – Да, это было бы заманчиво! Если бы… – и Иржи ласково похлопал капот верной «татры». – Она ведь не живая. – Знаешь, иногда мне так не кажется… Мирек невольно улыбнулся: – Что, правда? – Конечно! Она как будто… все понимает! – Это да. Но сказать не может. – Ну, как знать… – Мы же не можем влиять на это. – А жаль… – вздохнул Иржи и снова посмотрел на «татру». – Если бы ты могла… Машина вдруг мигнула всеми фарами. Иржи даже вздрогнул от неожиданности: – Ой, а если и правда оживет? Машина снова мигнула. И мотор зафырчал сам по себе – весьма приветливо. – Хочет, чтобы погладили… Вот явно… – Думаешь? – Попробуй! – Сейчас… Мирек робко протянул руку. Коснулся бока машины. Мотор заурчал громче. – Ах ты миленькая! – Мирек уже смелее погладил металлический бок машины. А та будто подмигивала фарами. – Чудеса… – Все для нас. – Интересно, а что еще она может? – А вдруг летать? – Ну уж… – А все-таки? – А ты спроси. – Ну ладно… – Иржи нерешительно посмотрел на «татру». – А может, ты и правда летать умеешь? И машина аж подпрыгнула, засигналила… Иржи чуть тоже не подпрыгнул вместе с ней. – И… как это понимать? – Ну, наверное, это «да», – предположил Мирек. А «татра» тут же продолжила демонстрацию талантов. Вновь подпрыгнула – и зависла в воздухе. Довольно высоко над землей. – Ух ты! – получилось почти в унисон. И по-детски восхищенно. – А нас возьмешь? Машина снова просигналила – явно согласно. И сердечные друзья полезли в нее. Сердца так и замирали. Они оба много-много раз видели это во сне. А вот теперь – сон сбывался… И было немного страшно, но больше – сладко. И только вдвоем, и «татра» третья… Но уж никак не лишняя! Вот если бы сейчас – и прямо в небо! И машина точно поняла – рванулась стрелой. Явно забывая о притяжении, и не только физическом. – Поразительно… – прошептал Иржи. – Просто волшебство! – И только для нас! Мирек просто сиял от счастья. А Иржи – вдвойне. Пока они еще совершенно не думали, как собираются объяснять свое исчезновение. И придется ли вообще его объяснять. Они просто рвались в свое главное путешествие. В небо. И «татра» несла их туда – выше облаков. Выше звезд. И почему-то им было совсем не страшно. Они еще вернутся. Сказать пару слов родителям, да и вообще… Но сейчас хотелось только одного – лететь все выше, и вдвоем… И чтобы это длилось вечно. И куда приведет их эта дорога? Может, обратно домой. Только не скоро. А что впереди? – Иржик, мне кажется… мы несемся в рай… – Если он есть. Или, вернее, с тобой он везде, Мирушко! Иржи рассмеялся, поцеловал – благо, сейчас за дорогой следить не приходилось. Больше и не придется, видимо. «Татра» сама решала, куда лететь. А космос-то большой… Бесконечный. И жизнь теперь тоже не кончится! …А ведь настанут времена, когда родина могла бы принять их как героев. Полностью. Только страна будет уже не та…
-
-
04.01.2014 в 20:26читать дальше
-
-
04.01.2014 в 20:27-
-
04.01.2014 в 20:28-
-
04.01.2014 в 20:28-
-
04.01.2014 в 20:29